утро минус день

- На самом деле, все искусства нацелены на узнавание. Знакомые сюжеты. Люди видят то, что когда-то с ними случалось, и плачут от умиления. Или от ненависти.
- Тогда любой фильм или книжка должны быть сведены до минимума деталей. Полная типизация. Как секс-по-телефонные барышни, они никогда не детализируют ситуацию – они просто говорят, что "я хочу тебя, я вся твоя". Иначе картинка воображаемая и картинка реальная столкнутся и разобьются.
- Ну да. Идеальный фильм – это просто размытые силуэты двоих.
- Ага, а идеальная книжка – Он поцеловал Её, "и всё заверте…"
- Тфу, фигня какая. Давай ещё раз.
- Давай.

Закуриваем, сидим. За окном после вчерашнего дождя мягкая обволакивающая сырость. Вид нежной зелени успокаивающе гладит лиственничной ладошкой по нервам.
Самое спокойное время.

- Когда мы наконец постареем, будем мирно и неторопливо заниматься очень простыми вещами. Я научусь шить – буду делать старинные платья для соседок и знакомых. А ты будешь изобретать варенья и вина. С разными травками и приправами.
- Ага, у нас будет сад. Скорее всего, тот же, что и сейчас – вряд ли мы когда разбогатеем так, чтобы купить что-то другое. И тот же домик.
- Ну и что, хороший домик. Мне нравится.
- Да. Мне тоже. Будем сажать там сельдерей и укроп. Ты может быть вырастишь розы, куст роз. А я буду прививать яблони.
- А пионы будут?
- Конечно.
- Здорово.

По ящику бессмысленные картинки китайских переживаний. Острая гнилостная печаль. Втягивает.

- Почему люди не уходят, когда перестают любить? Ведь это предательство, предаёшь себя.
- Ну просто так заведено. Субкультура измен, как субкультура курильщиков. Круг понимающих и поддерживающих друг друга. Если ты стрельнёшь на улице сигарету, тебе её дадут безо всяких порицаний. И ключи от свободной хаты на пару часов – тоже нет проблем. И прикрыть в случае чего, "да он у меня был всю ночь, что ты". А вот если ты чистым жестом решишь развестись и жениться на новой любви – все будут долго крутить пальцем у виска. Налаженная жизнь, экономические обязательства, удобства, сложившиеся отношения с тестем, наконец. И всё ломать. Ради чего? Встречайтесь так, кто вам запрещает.
- Так всё это глупо. И так всё понятно. И так не хочется, чтоб было понятно. Опыт маленьких предательств. Тихонько развращаешь сам себя. Мы самые лучшие дьяволы для своих душ. Ничего больше и не потребуется, никаких соблазнов и искусов в пустыне. Просто оставьте нас – нам.
- Боженька вездесущ. И это – тоже он.
- И это?..
- Передай пепельницу.
- Помассируй мне спину.
- Завари чай.
- Переключи канал.
- Закрой окно.
- Не трогай меня.
- Не буду.

*

Я смотрю из-под воды, из-под светло-зелёной пластины. Волосы мягким коконом распустились, колышатся, зыбко перебираемые водной лапой. Я тут давно, я жду.
Я внимательно наблюдаю.
Вот мальчик, он пришёл ловить рыбу. Голые тощие ноги, следы комариных укусов – расчёсаны до крови, с корочками. Шлёпают по воде. Сбитые коленки, открытые закатанными штанами. Выше не разглядеть, вода трепещет, дрожит тяжёлым студнем. Мальчик движется, не даёт воде успокоиться. Заходит глубже, грубым жестом втыкает палку в песок на дне. Сетка? Наверно.
Мальчик замирает, рука медленно ныряет к лодыжке и скребёт её ногтями.
Мальчик наклоняется и вдруг смотрит мне в лицо. Пристально.

И я кричу от ужаса.

А потом растворяюсь навсегда.