Когда ты уже достал куртку и кроссовки,
внезапно наступают холода,
и полы твоего огромного коричневого пальто,
которое ты одел сегодня с утра,
раздувает жестокий ветер,
разбрасывая тени под огромными фонарями.
Чего не жалко ветру так это теней,
никакой жалости к сумраку.

Сегодня днём ты был
в трамвайном депо. Вы забрели туда
с фотографом-любителем и девушкой в красных
колготках. Снимали что-то на тему
"взрослые дети бедных кварталов". Вчера
фотограф говорил: "Девушка должна выглядеть так,
как будто ей хочется немедленно убежать, ужасно хочется
знаться со взрослыми и богатыми мужчинами, персонажами
другой, шикарной жизни". Это достигается быстро.
Мы встречаем её после школы. В сумке - красные
колготки, серая юбка. Джинсы прочь. Она переодевается в
туалете знакомого рекламного агентства. Потом
покупаем самую дешёвую ярко-красную помаду
за сорок пять сантимов. Красные губы, красные
колготки, высветленные волосы, чёрная курточка
с капюшоном. "Эй, взрослая жизнь, ты готова
ко мне, ты приготовила мне свои плечистые лимузины,
воздвигнутые отели, пленные пляжи, белоснежные простыни
счетов и неоновые обёртки сумасшедших конфет?"

"Я иду совершенно злой в коричневом пальто.
Совершенно взбешённый, с сигарой, сутулый, с бритым
черепом, хозяин здешних мест, глухой медведь
провинциального шика, жареная курица на шпиле Петровской
церкви". Вот твоя роль. И тут эта девушка. Зачем она тебе?
Просто так. Когда-нибудь она найдёт себе кого-нибудь
побогаче, а пока вы вместе делите эту территорию. Подъезды,
исписанные признаниями, что такой-то обкурился вчерняк.
Да, теперь на подъездах ни слова о сексе. Дует ветер, бросая
рухлую весеннюю пыль. Холодно, чтобы согреться покупаем
бутылку дешевого скотча у рассудительного продавца,
сказавшего про бутылку соседнего бренди: "Редкостное дерьмо.
Не советую, ребята." Конечно, он продал нам товар подороже,
но, похоже, сделал это вполне честно. Смешанный скотч
на холоде пьётся просто. Из проезжающего троллейбуса
смотрят двадцать пять круглых физиономий.

Фотограф, молодой отточенный человек
с узким лицом, в стильном чёрном пальто, с огромным
незабываемым портфелем, зовет проехать несколько
остановок на троллейбусе, чтобы выйти у
железной дороги и посниматься на каком-то
мосту через пути. Ты возражаешь: "Послушай ВСЕ уже
снимали ВСЕХ на железной дороге". Фотограф невозмутимо
соглашается и предлагает немедленно вылезти (вы уже
катите в пятнадцатом номере). Выходите. Ты чувствуешь себя
неудобно: "обломал лебединую песню". "Да, нет, все в порядке", -
говорит фотограф. Тем более, что вы выходите у трамвайного
депо. В стылом воздухе полно застывших жёлто-красных трамваев.
"Куда вы?" - строго окликает сторож. Приходится идти
к начальнице, милой куда-то спешащей даме. Она разрешает
всё. Теперь сторож выступает проводником. Вереница трамваев,
выстроенная в одну линию. Девушку усаживают в качестве
вагоновожатой в передний. Ты садишься в самый конец вагона
с огромной ароматизированной сигарой, оставляющей сладкий
дымный привкус во рту. О, бэйби, бэйби. Don`t say "may be".
Сторож стоит в синем плаще, ему заметно холодно. Мы дарим ему
сигару и предлагаем потом плеснуть в его сторожке виски. Но он
заявляет, что на работе никогда не пьет. И ведёт нас в ремонтный
и моечный цеха. Там пустынно, редкие люди заняты своим делом в
ангарах за огромными деревянными дверями (в которых открываются
двери поменьше - для людей). Потом мы прощаемся со сторожем
крепчайшим рукопожатьем, но без сантиментов.

Потом мы приезжаем в столовую университета. В общем-то обедаем.
Потом расстаемся. Весной быстро устаешь, хотя жизнь становится
интенсивней. Потом весь день приходится методично докуривать
купленную коробку сигар. Словно доигрывать надоевшую роль
в быстро обветшавшем костюме. Через пару дней вообще начинает
валить совершенный снег. С утра необходимо сделать несколько
упражнений. Когда весна начинается холодами, всё население
нашего дома собирается в подвальном тире и стреляет по
молочным бутылкам. Задумчивые кошки отчаянно греются у
радиаторов. Впрочем, солнце тоже опасно - с 8-го марта
над Ригой - озоновая дыра. Поэтому все рыжеволосые и бледные
люди носят маски из розовых лепестков. И выглядят при этом
загадочно. Как будто крадутся на свидание с кем-то совсем чужим.