Ты помнишь, как волны шатались огромные по пляжу в поисках выпивки, их шляпы, их трости, их челюсти бритские свистели и пена летела пощёчиной любому заядлому остроумию. И местные жители в майках с надписью Love Me озабоченно слизывали песок с ладоней, засев у дорожки вдоль дюн. Волны вышвыривали нас на песок не особенно соображая нашу природу и смысл, а мы даже рады - почти что пели, щупая дно пальцами ног, а потом отлетая в сторону в брызгах нокдауна. Кожа вздыхала счастливей. В зеленом тонет зеленое и в голубом голубое. А там где и цвета не разобрать, тонет все, что попало - осколки посуды и камни, кожура апельсинов, комиксы и коробки из-под печенья. Море - сырая вода, ест само себя и довольно. А двуногие мы от счастья кричим, когда нас мотает туда и сюда сумасшедшая няня.
no subject
Ты помнишь, как волны
шатались огромные
по пляжу в поисках выпивки,
их шляпы, их трости, их челюсти бритские
свистели и пена летела пощёчиной
любому заядлому остроумию.
И местные жители
в майках с надписью Love Me
озабоченно
слизывали песок с ладоней,
засев у дорожки вдоль дюн.
Волны вышвыривали нас на песок
не особенно соображая
нашу природу и смысл,
а мы даже рады - почти что
пели, щупая дно пальцами ног,
а потом отлетая в сторону
в брызгах нокдауна. Кожа
вздыхала счастливей.
В зеленом тонет зеленое
и в голубом голубое.
А там где и цвета не разобрать,
тонет все, что попало - осколки посуды
и камни, кожура апельсинов,
комиксы и коробки из-под печенья.
Море - сырая вода,
ест само себя и довольно.
А двуногие мы от счастья кричим,
когда нас мотает туда и сюда
сумасшедшая няня.